При наличии возражений лизингополучателя относительно применения явно обременительных для него условий, установленных в стандартной форме договора лизинга, в том числе финансово непрозрачных условий, суд должен оценить допустимость применения соответствующих договорных условий и не вправе отклонить эти возражения только по той причине, что они не были высказаны при заключении договора. К такому выводу пришел Верховный суд при рассмотрении дела N 305-ЭС23-11168 (ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 14 ноября 2023 г. N 305-ЭС23-11168), фабула которого включена в Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2, 3 (2024), утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 27.11.2024).
Суть спора
В связи с ненадлежащим исполнением лизингополучателем обязательств по оплате лизинговых платежей лизингодатель в одностороннем порядке отказался от исполнения договоров лизинга, изъял предметы лизинга и организовал их продажу на торгах.
Лизингополучатель и цессионарий, которому часть требований была установлена лизингополучателем, обратились в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности, определив ее размер путем соотнесения встречных предоставлений по договорам лизинга.
Решением суда, оставленным без изменения судами апелляционной и кассационной инстанций, иск удовлетворен частично.
Суды, определяя завершающую договорную обязанность, руководствовались пунктом 10.10 Правил предоставления имущества в лизинг, которые являются неотъемлемой частью договора и опубликованы на официальном сайте лизингодателя, применяемым к отношениям сторон (далее — Правила лизинга), согласно которым в расчет предоставления лизингодателя включается, в частности, «сумма закрытия сделки».
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отменила вынесенные по делу судебные акты, направила дело на новое рассмотрение, указав следующее.
Принцип свободы договора, закрепленный в статье 421 ГК РФ, не является безграничным. Сочетаясь с принципом добросовестного поведения участников гражданских правоотношений, он не исключает оценку разумности и справедливости условий договора.
В частности, если условия договора определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом, то применительно к пунктам 1, 2 статьи 428 ГК РФ договор не должен содержать условий, лишающих эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключать или ограничивать ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержать другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она, исходя из своих разумно понимаемых интересов, не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.
Как следует из приведенных норм, при наличии возражений слабой стороны относительно применения явно обременительных для нее условий договора, в том числе финансово непрозрачных условий (например, при наличии убедительных оснований полагать, что вменяемая к уплате сумма не соответствует размеру «тела долга», причитающимся процентам и санкциям), суд не вправе отклонить эти возражения только по той причине, что при заключении договора в отношении спорного условия не были высказаны возражения.
Если спорное условие договора явно нарушает баланс интересов сторон и его применение приводит к возникновению неблагоприятных последствий для экономически слабой стороны договора, а сторона, в интересах которой установлено спорное условие договора, не обосновала его разумность, суд в соответствии с пунктом 4 статьи 1, пунктом 2 статьи 10 ГК РФ в целях защиты прав слабой стороны разрешает спор без учета данного договорного условия, применяя соответствующие нормы законодательства.
В данном деле Правила лизинга представляют собой стандартную форму договора, разработанную лизингодателем как лицом, профессионально осуществляющим деятельность в сфере лизинга, применяемую ко всем контрагентам.
Установленный пунктом 10.10.1 Правил лизинга порядок определения сальдо встречных предоставлений не позволяет провести сравнение встречных предоставлений сторон непосредственным образом: требования лизингодателя основаны на «сумме закрытия сделки», в отношении которой лизинговой компанией не представлены доказательства, раскрывающие принцип определения указанной суммы, в том числе не раскрыта применяемая для целей данного расчета процентная ставка, учтенные при ее определении расходы.
Таким образом, истцами аргументированы доводы о том, что расчет лизинговой компании носит непрозрачный характер, имеет признаки нарушения эквивалентности встречных предоставлений.
При этом Судебная коллегия отклонила доводы лизинговой компании о том, что заложенный в пункте 10.10.1 Правил лизинга алгоритм определения сальдо по договорам лизинга фактически направлен на компенсацию заранее определенных компанией потерь на согласованных договорных условиях применительно к правилам статьи 406.1 ГК РФ, в том числе издержек на содержание штата сотрудников по работе с проблемной задолженностью и юристов, ведение переговорного процесса с недобросовестными лизингополучателями и т.д.
Условие о возмещении возможных потерь в сделке кредитору именно по правилам статьи 406.1 ГК РФ не являлось явным и недвусмысленным, как этого требует пункт 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств».
Однако в договоре лизинга, Правилах лизинга отсутствует указание на конкретный заранее определенный размер имущественных потерь, которые должны с безусловностью наступить у лизингодателя в случае нарушения обязательств лизингополучателем и (или) при наступлении обстоятельств, связанных с исполнением договора, риск наступления которых несет лизингополучатель.
Принимая во внимание изложенное, вывод судов о допустимости применения пункта 10.10 Правил лизинга при разрешении спора признан ошибочным, а дело направлено на новое рассмотрение.
